Любимая для колдуна. Лёд - Страница 93

Не задумываясь, дракон отправил пересмешника к начальнику стражи с очередным приказом.

Ридерик думал о Еве. Он просто обязан поговорить со своей любимой девочкой и объясниться. Мужчина двинулся к выходу, когда лёгкий стук в потайную дверь заставил его обернуться. Створка открылась, и Ридерик невольно вздохнул: на пороге стояла Алиа. Под глазами пролегли тёмные круги, а сама она выглядела так, словно не спала ночь. Уставшая и заплаканная девушка неожиданно вызвала жалость.

— Милорд… — тихо произнесла Алиа, — простите меня, милорд.

— Алиа? — встревожился он. — Что случилось, малышка?

— Милорд… — Девушка зашла в кабинет и вдруг упала перед ним на колени. — Ридерик…

— Да что происходит?

Ридерик наклонился и поднял бывшую любовницу. Она была настолько слаба, что ему пришлось придерживать её за плечи. Девушка вздрагивала, глядя на него большими печальными глазами.

— Милорд, вы можете наказать меня, но я должна признаться. Не могу больше скрывать…

— Алиа? — нахмурился Ридерик. В его голосе появились прохладные нотки. — Говори.

— Это я, — девушка заплакала, — испортила напиток Евы…

На фоне произошедшего ревность девушки показалась ему детской шалостью, а чистосердечное признание не вызвало ничего, кроме снисходительной усмешки. Пересмешники всё рассказали. Ещё тогда.

— Алиа… — усмехнулся мужчина, и девушка неожиданно затряслась.

— Мне очень страшно. Но я приму любое ваше решение, милорд. Любое. Потому что люблю вас и желаю вам счастья…

— Демирры! — проворчал он. — Я же не зверь какой-то. Успокойся, малышка.

* * *

Когда за Ридериком захлопнулась дверь, я тяжело выдохнула. Дракон не доверял мне. С завидной упёртостью Альросский заставлял меня признаться в том, чего я не совершала. Теперь Роз приплёл. Неужели я могла настолько обезуметь, чтобы разболтать свои «хотелки» незнакомой служанке? А та, сердешная, решилась мне помочь.

Кто-то очень постарался, подставляя меня. И у него это замечательно получилось.

Ридерик сказал, что всё против меня. Каменный говорил то же самое. Тогда зачем вернулся Альросский? Зачем ему нужны мои признания? Чтобы не терзаться угрызениями совести? Но разве у бессердечного дракона есть совесть?

«Никогда не сбежишь. Ты — моя женщина. И останешься ею до последнего удара твоего маленького сердечка», — сказал он с каким-то скрытым остервенением.

До сих пор чувствовала его пальцы на своей груди, когда он касался места, где прячется сердце, губы до сих пор горели от его грубого, исполненного ревностной досады поцелуя.

Своим поведением Ридерик опровергал слова Каменного. Ледяной дракон не был бесчувственным и холодным. Он сильно переживал и явно хотел разобраться в произошедшем.

Меня же терзали сомнения и противоречивые чувства.

На одной чаше весов — надежда вернуться домой. Она приобрела чёткие и ощутимые очертания. Появилась возможность встретиться с семьёй в обмен на сомнительную услугу. Доверять Каменному до конца не получалось.

На другой чаше весов — доверие в отношениях с Ридериком и наша любовь. Доверие… Дракон не слышал меня. Он предпочитал верить кому угодно, только не мне. Любовь… В окружении его любовниц, в жестоком мире с властным мужчиной-собственником, владеющим магией и мечтающим увеличить собственную силу за счёт любви иномирянки.

Я металась по мастерской, как загнанная львица.

Безразличие не может выражаться в гневных взглядах и попытках убедить меня признаться. Нет равнодушия в пронзительных болезненных поцелуях, в резкой реакции на мой отказ. Ридерик тянулся ко мне. Уходил, гневался и возвращался. Но так и не ответил на мой последний вопрос.

Я выскользнула из мастерской и пошла вниз по лестнице. Даже не сомневалась, где искать Ридерика. Интуиция подсказывала, что дракон будет в том самом кабинете, где мы познакомились.

Как же давно это было. Как всё изменилось.

Замерла на мгновение, когда приблизилась к нужной комнате со стороны потайной двери, в которую по смешной случайности попала в поисках туалета. Невольно улыбнулась, вспоминая нашу вторую встречу, но тут же сосредоточилась, когда сквозь приоткрытую дверь увидела своего мужчину. Но… Ридерик нежно обнимал Алиа и гладил её по голове.

— Малышка, — успокаивал он любовницу. — Я тебя никогда не оставлю. Не переживай.

— Правда? — дрожащим голосом спросила Алиа.

— Ты можешь мне доверять, Алиа, — чуть отстранился от неё Ридерик. Улыбнулся. Тепло и ласково. — Слово дракона.

Я отшатнулась. Всё встало на свои места. Игрушка… Собственность дракона. Алиа. Все остальные, я. Даже если оставит в живых… Сегодня любимая — завтра появится новая. Кто я здесь? В чужом мире. С любимым чужим мужчиной.

Медленно развернулась, уже не слыша воркования парочки, и пошла по коридору в сторону центральных дверей, ведущих на разрушенную площадь. Слёзы текли сами собой. Было больно. Очень больно.

Теперь я знала, что делать. Моя нечаянная влюблённость останется здесь. Когда-нибудь я буду вспоминать её с тёплой улыбкой. Ведь всё, что нам даётся, — не зря. Приносящие боль учат нас. Они наши учителя. Я стала сильнее. Сейчас не время расслабляться.

Расправив плечи, я толкнула массивные двери и вышла на свежий воздух. Как есть, в платье, не накидывая шубку. Смахнула с плеча белую искорку и долго смотрела за тем, как она кружится вокруг, не падая на землю. Вытерла щёки.