Любимая для колдуна. Лёд - Страница 90

— Установили, кто это сделал?

— Со слов перекупщика, девушка по описанию похожа на одну из личных служанок любимых, — торопливо рассказывал начальник стражи.

— Имя?

— Предполагаем, украшение продала Роз.

— Чья это служанка?

— В те луны она прислуживала леди Еве.

— Задержите эту Роз и допросите, — на удивление спокойным голосом распорядился Ридерик.

— Да, милорд, — поклонился Дивейр. — Как только вернётся с рынка.

— Сейчас же! — рявкнул Альросский, подстёгивая стражника к действиям.

Дивейр вздрогнул и поклонился ещё раз. Быстро покинул кабинет.

Ридерик покрутил в руках диадему. Бросил на стол. Альросский вдруг понял, что хочет увидеть Еву ещё раз. Он развернулся и направился обратно в башню.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени. Может, полчаса, может, час, но я немного успокоилась. В башне было тихо, за мной никто не приходил. Несколько уцелевших портальных шариков валялись на полу.

Интуиция подсказывала, что меня подставила Млисская. Она из тех, кто не сдаётся и прёт напролом в стремлении получить своё. Но идти к Ридерику и рассказывать о Леми не было никакого желания. По нескольким причинам.

Во-первых, нет чётких доказательств, что это сделала Леми. Существовала вероятность, пусть маленькая, что любовница Альросского невиновна. Ридерик долго разбираться не будет. Участь Леми решится быстро, а я точно знала, что смерть невинного, да и вообще любая смерть человека, пострадавшего из-за меня, неподъёмным камнем ляжет на сердце. От мысли, что на плахе окажется моя голова, если не будет найден виновный, волосы вставали дыбом. Я изо всех сил гнала тягостные думы, чтобы не скатиться в банальную истерику.

Во-вторых, я не позволила себе стать трусихой и спасовать перед первой серьёзной трудностью, быстро отказавшись от решения не выдавать Леми. Какая-то часть меня рвалась бежать и рассказывать Ледяному всё без утайки. Но другая часть противилась. На это была третья причина.

Домой попасть я не могла. Любимый мужчина оставался тёмной лошадкой. Кто я для него? Если любимая и единственная, тогда он ни за что не допустит моей гибели. Будет искать доказательства моей невиновности и найдёт их, потому что поверит. Если же это не так… Зачем мне такая жизнь? С человеком, который относится ко мне, как к ценной домашней зверушке. Ещё и детей общих иметь…

Да и потом… Допустим, Ридерик разберётся, и всё образуется. Но что дальше? Если, опасаясь за собственную жизнь, я выдала грехи подельницы (а ведь Леми и была таковой для меня в ту ночь), где гарантии, что, случись неприятности у дракона, я не сделаю того же? Не выдам любимого мужчину, как только меня прижмут к стенке? Вряд ли мне захотелось бы довериться такому человеку. Уверена, Ридерик подумает так же.

Да. Это были горькие, но успокаивающие мысли. Они придавали сил и не позволяли расклеиться. Я сидела на стульчике за столом и пальцами крутила свою поделку с жар-птицей. Влево. Вправо. И снова влево.

Ещё этот Каменный… Коварный и умный тип фактически поставил Ридерика в безвыходное положение, обозначив границы их общей власти. Будь то местный король или кто-то из любимых, Ледяной дракон плюнул бы на любого несогласного с его решением и замял дело. Но здесь в противостояние вступил сильный и опасный соперник. Непонятно, кто они друг другу? Друзья или зависимые от обстоятельств люди? Дракон, кусающий второго за хвост.

Я прищурилась. Что холод и лёд могут противопоставить камню? Ничего.

Ридерик сильнее воды или огня как антагонист жидкого или горячего. Но увы, именно Каменный требовал соблюдения законов.

Мой взгляд упал на жар-птицу. Она снова зашевелилась. А вот, пожалуйста. Вспомни его, и он явится. Птичка ожила и взлетела под потолок Интересно, что нужно Вальду от меня? Его пристальный взгляд перед уходом я помнила прекрасно. Ясно, что хитрый тип воспользовался ситуацией. А то и подстроил её.

Я протянула руку, и волшебное создание село на ребро ладони. В ушах тут же зазвучал голос Вальда.

— Умная девочка. Догадалась. Как ты? — заботливо спросил он.

— А вам какое дело?

— Любопытно.

— В порядке.

Птичка повернулась и наклонила головку.

— Вижу-вижу по следам слёз на твоих щёчках, — усмехнулся мужчина. — Но если тебе интересно, могу кое-что рассказать.

Я согласилась на его откровения:

— Попробуйте.

— Твоя ситуация весьма печальна. Камни стен башни видели в мастерской только тебя. Только ты пользовалась баночками с краской. Камни рассказали, что это ты ссыпала в одну из них запрещённые сферы.

— Я этого не делала.

— Допустим, я тебе поверю. Но поверит ли Ридерик? — спросил Вальд, и птичка растопырила крылышки.

— Очень на это надеюсь.

— Зря.

Я почти видела, как Сирисский пожимает плечами.

— Ты слишком хорошо думаешь о Ледяном драконе.

— С чего вы взяли?

— Очень просто. Ты спрашивала у него о тексте под рисунком, но он ничего не рассказал.

— Не смог прочесть послание на чужом языке.

— Книга написана на языке древних драконов, Ева. И Ридерик прекрасно умеет на нём читать, — с толикой снисхождения объяснил Сирисский. — Там сказано немало. Начну с того, что круг драконов распался. Мы не знаем, что произошло на самом деле, но четвёртый дракон оставил свою стихию и ушёл в один из миров. И только чуждый этому миру камень в форме капли покажет место, где искать пропавшего.